Автор «Графа Монте-Кристо» и «Трех мушкетеров» провел в путешествии по России почти год – с июля 1858 по март 1859. За это время он посетил Петербург, Карелию, остров Валаам, Углич, Москву, Царицын, Астрахань, Калмыцкие степи, Закавказье. О своем путешествии в России Александр Дюма написал четырехтомный труд «Путевые впечатления. В России», а так же «От Парижа до Астрахани» и «Кавказ».
В данном материале коснемся горного парка Рускеала, где француз также побывал. Конечно, Рускеала 160 лет назад выглядела иначе. Сейчас – это одна из лучших туристических локаций в Карелии, а тогда – мраморный карьер. Что же привело писателя сюда?
Тропы для хайкинга есть.
Содержание
1. История
С приходом к власти Екатерины II в России начались крупномасштабные поиски природного камня для строительства Санкт-Петербурга. Камень искали и в Выборгской губернии, в том числе в районе Сердоболя (сейчас это город Сортавала) и Рускеалы. В районе последней в 1765 было обнаружено месторождение мрамора.
Через год в Рускеале началась опытная добыча камня, который в последствие использовался в сооружении значимых зданий Санкт-Петербурга и дворцовых пригородов. Им облицован Исаакиевский собор (Огюст Монферран лично приезжал на каменоломни выбирать подходящую породу), выложены полы Казанского собора, изготовлены подоконники Эрмитажа, обрамлены окна Мраморного дворца и фасад Михайловского замка. Во второй половине XX века им украшены подземные залы станций Петербургского метрополитена «Приморская» и «Ладожская».
Мрамор в Северном Приладожье с 1769 по 1840-е годы добывали буровзрывным способом.
Разработка мрамора Рускеальского месторождения закончилась в конце 1980-х годов.
В начале 2000-х разработана концепция развития туристического объекта. В 2005 образован одноименный горный парк. Создателем современной Рускеалы был Александр Артемьев, генеральный директор компании «Колмас Карелия», которая благоустроила заброшенный мраморный карьер.
2. Александр Дюма в Рускеале
Великий писатель приехал сюда слишком рано. Сейчас бы ему природный парк больше пришелся по душе. Тем не менее, давайте разбираться, что он тут забыл в 1858-м. Нашим проводником будет вторая часть «Путевых впечатлений».
Текст Александра Дюма проиллюстрирован моими фотографиями.
Сердоболь (Сортавала)
На рассвете вдали показался Сердоболь.
Некоторое время мы плыли среди островов небольшого архипелага, показавшихся нам либо вовсе ненаселенными, либо населенными очень слабо; затем наш взгляд остановился на Сердоболе, бедном финском городке, построенном между двумя горами.

В восемь часов утра мы сошли на берег и отправились на поиски пропитания.

Сердоболь, полностью открывшийся нашим взорам, не явил собой ничего привлекательного, и потому у нас возникло желание покинуть его как можно скорее. Совершив паломничество на Ладогу, я исполнил свой долг, но не благочестия, а совести: мне не хотелось возвращаться в Санкт-Петербург, не заглянув на короткое время в Финляндию.

Боязнь прослыть ленивым путешественником
Но вот куда я хотел поехать, ибо мне было известно, что меня там с нетерпением ждут, так это в Москву.
Однако у всякого путешественника есть определенные обязательства, которым ему приходится подчиняться под страхом прослыть ленивым путешественником — это разновидность путешественников, которая не вошла в классификацию, придуманную Стерном.
Ленивый путешественник — это тот, кто проходит не глядя мимо избитых достопримечательностей, осмотреть которые считают своим долгом все, и кто то ли из презрения, то ли по беспечности поступает не как все. Стоит ему вернуться на родину — либо мачеху, либо мать, ведь у всякого путешественника есть какая-нибудь родина — и заговорить о своих путешествиях, как он непременно встретит кого-нибудь, кто скажет ему:
“Ах, стало быть, вы там были?”
“Да”.
“Так-так-так. А видели вы по соседству то-то и то-то?”
“Право слово, нет”.
“Как же так?”
“Я слишком устал, либо мне показалось, что я напрасно потрачу силы”.
Может быть пущен в ход и какой-нибудь другой довод, имеющий смысл в глазах того, кто его приводит, но совершенно бессмысленный в глазах того, кто его выслушивает.
И тогда начинаются сетования этого человека, жаждущего, чтобы все были рабами своих предшественников, то есть рабами косности, привычки, традиции; эти сетования обязательно завершаются словами:
“Забраться в такую даль и не увидеть главной тамошней достопримечательности!”
Рускеала
Так вот, дорогие читатели, в тридцати верстах от Сердоболя находятся мраморные каменоломни Рускеалы, которые мне настоятельно советовали посетить и которые я был обречен посетить под страхом обесславить мою поездку в Финляндию.
Я достаточно часто признавался в своих пристрастиях, и потому мне следует признаться и в том, что вызывает у меня неприязнь; так вот, во время путешествий я не люблю посещать рудники, заводы и каменоломни.
Однако спорить не приходилось: как уже говорилось, я был обречен увидеть карьеры Рускеалы, ибо в основном именно там добывался камень, из которого построили Исаакиевский собор.
Так что мы раздобыли телегу, это своего рода орудие пытки, используемое в России как средство передвижения.

Наконец, мы прибыли на почтовую станцию (это снова Дюма пишет).
Заметим, кстати, что только в России можно встретить эти станционные дома, одинаковые по виду, где держат лишь самое необходимое, но зато всегда можно быть уверенным, что оно там найдется: две сосновые лавки, окрашенные под дуб, и четыре сосновых табурета того же цвета.

Я забыл упомянуть еще об одном обязательном предмете обстановки, предмете в высшей степени национальном — всегда разожженном самоваре.
Все это предоставляется вам бесплатно: у вас есть на это право, коль скоро вы едете на почтовых и, стало быть, являетесь лицом государственным. Но не требуйте другого, а именно, пищи: об этом и речи быть не может. Если вы хотите есть — возите с собою еду, если вы хотите иметь постель — берите с собой тюфяк.
Вскоре, примерно в двухстах шагах впереди, показался ослепительной белизны холм, имевший конусообразную форму; весь этот холм состоит из мраморной крошки, и если смотреть на него издали, то можно поклясться, что это большая куча снега. Мы обогнули сверкающий белизной холм и вышли на просторную площадку, которая была заставлена огромными мраморными глыбами кубической формы, приготовленными к отправке.

Я стал раздумывать над тем, какими средствами передвижения можно доставить эти громадные блоки к берегу озера, поскольку было очевидно, что в Санкт-Петербург их можно везти лишь водным путем. Так и не сумев удовлетворительным образом ответить на этот вопрос, я отважился задать его вслух; станционный смотритель, пожелавший стать нашим проводником, ответил мне, что для их перевозки дожидаются зимы, когда устанавливается санный путь. Глыбы настолько тяжелы, что поднимать их приходится с помощью домкратов и рычагов, потом грузить на сани и на санях доставлять на большие парусные суда, которые отвозят их в Санкт-Петербург.
Разглядывая все это с достаточно умеренным интересом, я внезапно обнаружил, что вокруг меня почти никого больше нет: последний из моих спутников, поза которого не позволяла мне распознать его, вот-вот должен был скрыться в глубине какой-то норы, вырытой у подножия холма из мраморной крошки.

Этот проход был образован — чего я не заметил вначале — вертикальной выемкой и вел внутрь скалы. В свою очередь углубившись туда и прошагав метров пятнадцать по узкому коридору, я оказался в огромном четырехугольном зале, стены которого были высотой около сорока футов и шириной около ста. Весь он был совершенно пуст.
Стены его были белыми, как снег.
В трех километрах от каменоломни, где добывают белый мрамор, находится другая каменоломня, где добывают зеленый мрамор.
Наш станционный смотритель жаждал непременно отвести нас туда и восхвалял вторую каменоломню как нечто самое необычное на свете. Мы заключили полюбовное соглашение: я предоставил в его полное распоряжение моих спутников, а сам настроился вернуться в Сердоболь и заняться обедом.
Во время этой короткой прогулки я установил один факт: все русские в Финляндии пьют чай, все финны пьют кофе.
Русские — ярые любители чая; финны — страстные поклонники кофе. Нередко можно видеть, как финский крестьянин проделывает путь в десять — двенадцать лье, отделяющий его от города, лишь для того, чтобы купить там один или два фунта кофе. Если содержимое его кошелька не позволяет крестьянину сделать столь основательный запас, он совершит странствие ради полуфунта, четверти фунта и даже восьмушки. В этом случае он почти всегда выступает посланцем всей деревни и каждому приносит его долю драгоценного товара.
3. Можно ли с палатками
Вся территория Рускеалы является охраняемым природным парком, и ставить палатки, не говоря о кострах, тут запрещено.
Однако вокруг есть кемпинги, где можно разбить лагерь.
Так как место туристическое, то вокруг много мест, где можно разместиться как в палатке, так и в гостевом домике. На Яндекс.Картах все базы отмечены.
4. Где перекусить
В Сортавале на станции можно поесть в местной столовой и в поезде Деда Мороза.
В Рускеале зимой и весной работает одно-два кафе. Летом и осенью – четыре. После прогулки вкусно везде.
Летом тут многолюдно, о чем свидетельствуют отзывы ниже. Лучше посещать в марте-апреле или поздней осенью.
✍️ Отзывы о горном парке Рускеала




































































































Материал опубликован: 24-06-2022, обновлен: 29-06-2022